Сам я из Воронежа. Родился в 1954 году. Хорошо, что мое детство позади. Я не из благополучной семьи. Особого достатка у нас не было. Жили бедно, поэтому, как только пришло время, пошел служить в армию. Там оказалось, что у меня вокальные данные, ну, в общем, пою неплохо, поэтому меня распределили сразу в Москву в ансамбль песни и пляски МО ПВО, был такой ансамбль, что-то вроде ансамбля песни и пляски им. А.В. Александрова. После армии остался в Москве и поступил в институт культуры на отделение вокала. Потом по распределению попал в ДК при институте им. Лавочкина в Химках, работал худруком. Работа интересная была, на гастроли постоянно ездили, на заводах разных выступали. Там на работе я и со своей женой познакомился. У меня костюмером работала моя будущая теща – Вера Сергеевна, она меня со своей дочкой и свела. Очень она меня сильно любила. Тогда у Нинки, моей будущей жены, жених был, помню фамилия у него Жуков была, так Вера Сергеевна так говорила: «Лапша – это мой, а Жук – так, через косяк!» Жуков по натуре хитрый был, а я что, я простой, деревенский.

Суть да дело, сыграли мы свадьбу. Здесь играли, в Химках. На торжество приехали почти все мои сродники из Воронежа. Ну сами понимаете, что такое деревенская родня: все простые, хлебосольные, но для местных интеллигентов не очень понятные, так что без происшествий не обошлось. На второй день гуляний брат, отец и еще кто-то из родни, уже не помню, решили прогуляться по Химкам, ну и ушли восвояси. Свадьба в феврале была, темнеет рано, на улице уже темно, хоть глаз коли, а их все нет и нет. Потом, конечно, нам позвонили, оказалось они в милицию попали, ушли без документов, они же привыкли, что дома их все знают в лицо. Ну поехали мы за ними, а их не отпускают…они там еще права пытались качать, очень обиделись, что их ни за что забрали. Ну потом, конечно, выпустили, но вечер был испорчен…

С того самого злополучного вечера мой тесть меня стал недолюбливать. Родные мои уехали, больше мы с ними не общались, я остался в новой семье.

Прожили с женой мы почти девять лет. Дочка у нас родилась – Света. Я ее так назвал. У нас с Нинкой договоренность была, если мальчик родится, она называет, если девочка — я. Я думал хорошо жили, оказалось нет. Не устраивал я ее, видно, чем-то. Да и когда дочь родилась, я постоянно на гастролях, еще дополнительный заработок взял, пошел петь в церковном хоре, а что, 210 рублей, по тем временам, не лишние. В общем, в дома я бывал редко. Так что счастье семейной жизни было недолгим. Разошлись мы с Нинкой, когда я вернулся с очередных гастролей, а она беременная, пятый месяц уже…пошла по рукам, как говорится. Ну я что, я собрался и ушел. Дочку только жалко было. Нинка, когда вторым забеременела, за Светой совсем смотреть перестала, а она маленькая тогда еще была, шесть лет ей было, так что воспитали ее в основном тесть с тещей.

Ну а дальше, что рассказывать, нечего рассказывать. Пошла моя жизнь кочевая, разгульная. Жизнь нормальная она же только в семье, а бобылем что, это так, существование. Женщины, конечно, были, но семьи новой так и не сложилось.

Дочка выросла, взрослая уже, она сейчас в моей квартире живет, двое детей у нее. Я года два назад приезжал к ней, квартиру отписать. Там ведь считай полторы комнаты всего, а их четверо, пускай живут себе на здоровье. Я, когда приехал, она меня с внуками познакомила, так посидели хорошо, посемейному. Я тогда решил в Воронеж насовсем вернуться, не знал, что брат давно отцовский дом продал, я же почитай лет 40 на Родину не приезжал. Свалился на голову незваным гостем, хуже татарина, в общем. Ну побыл несколько дней и обратно поехал в Химки…так началась моя уличная жизнь. Выпивать стал, на улице, особенно зимой, без водки нельзя. Хоть и сам знаешь, что она не помогает, но самообман — он сильнее. Выпил 100 граммов — и вроде бы получше стало. Бывает повезет, подъезд, не закрытый найдешь, но это редкость, сейчас все закрыто, везде охрана, на вокзал не зайти, везде гонят…Слава Богу зимой в больницу с ногой попал, гангрена у меня оказалась. Врач сказал, что думать некогда, надо отрезать, страшно было, но я согласился. А после операции меня сразу в приют «Теплый прием» определили, как я его называю «Теплый дом». Нога здесь моя, спасибо, зажила, коляску мне выдали, костыли. Паспорт выправляют. У меня же пенсия есть, правда, после потери паспорта я ее не снимал давно, но это даже и хорошо. У меня мечта появилась – хочу в деревню уехать и домик какой-нибудь прикупить, так что капитал нужен.

А дочка не знает про меня ничего, думает я в Воронеже может. Да я и сам не буду ей ничего говорить, не надо, пусть счастлива будет, не нужны ей лишние хлопоты, тем более, что я виноват, я же совсем ее не воспитывал.

---